«Мы с друзьями каждый раз под Новый год ходим в баню», – эти слова героя известной новогодней комедии относятся и к нам. Ведь я и трое моих друзей-однокурсников после института завели такое же правило – ежегодно под самый Новый год встречаться в бане. Жены бастовали: что же, говорят, мы одни должны к Новому году готовиться? А кто будет елку наряжать, с детьми возиться, столы-стулья расставлять, ранних гостей развлекать? Так что все чаще то один, то другой из нас манкировал нашим «банным днем». А потом и вовсе несколько лет подряд не встречались. Но я решил, что уж 15 лет с первого нашего похода в баню надо во что бы то ни стало отпраздновать. Естественно, в бане! Обзвонил ребят – все согласились. К тому времени Яшка, наш самый предприимчивый друг, успел открыть свою фирму по продаже компьютеров. Дела шли хорошо, и он построил загородный дом с отличной банькой у леса, на самом берегу озера. Там было все, что нужно, чтобы вчетвером провести вечер в задушевной беседе за кружкой ароматного напитка, с пользой для души и тела. И вот наступило 31 декабря. Мы кое-как отбились от жен, чтобы самим в Новый год собраться на Яшкиной даче, дело-то святое! Обрадовались друг другу ужасно. Ну, разговоры пошли – что у кого… Сначала в комнате за столом проводили старый год, а потом отправились с шампанским в баню, встречать Новый. Встретили, стали париться и такого жару задали – не каждый вынесет! Потом из бани – по снегу на мостки, а с мостков, по русской традиции, – в ледяную воду. Мы втроем попрыгали, и хоть бы что. Хорошо! Выскочили, смотрим – Колька Иванов не идет, жмется на пороге и все на лес за баней оглядывается. «А вдруг тут волки или медведи водятся?» -спрашивает. «Конечно, водятся, — весело подхватил Яшка, – особенно зимой!» Тут фонарь от ветра качнулся, и по лесу какая-то тень пробежала. А Колька вдруг охнул, помертвел и стал весь белый. «Ты чего, брат, перегрелся? – заорал Яшка. – Сигай в прорубь, будешь как огурчик!» Хватает его и как толкнет прямо в прорубь! А Колька, вместо того чтобы окунуться и выскочить, вдруг на бок завалился и замер. Мы вмиг протрезвели, схватили его на руки, в предбанник затащили. А он лежит на лавке, как мертвый, и глаза закрыты. Кое-как мы оделись, в машину его – и в город, в больницу. Встретили, называется, Новый год! Провалялся наш Коля в больнице недели две, а когда выписался, то жена его на специальной коляске вывезла. «Сгубили вы, изверги, моего Колю, — чуть не плача, бросила нам. – Чтоб я вас больше никогда не видела!» А Колька улыбнулся такой жалкой улыбкой, что сразу было видно, какой он несчастный. Оказалось, у него невроз был особенный – невротические страхи, а мы и не знали! Попасть к Кольке его жена так нам и не позволила, к телефону не звала, от помощи отказывалась. Прошел год, опять приближался новогодний праздник. И вот звонит мне Борька, наш третий приятель – узнал, что Коля в жуткой депрессии, сидит целыми днями в своей коляске и двигаться не хочет, хотя врачи и гимнастику ему специальную назначили, и массаж, чтобы ноги разрабатывать. Жена уж и не знает, что делать, чтобы у Коли воля к жизни появилась. Ну, как мы это узнали, так прямо заорали от возмущения. Позвонили Яшке: ты у нас самый умный, и Кольку-то в прорубь макнул именно ты – думай теперь быстро, что делать, чтобы Кольку спасти! Яшка недолго думая заявил: «Клин клином вышибается». Мы сначала запротестовали: «Колька теперь вообще неходячий, а ты что же – его опять парить да в прорубь окунать?» «Ну, это мы еще посмотрим, – туманно заявил Яшка, – но одна идейка есть». И вот назавтра, когда Коля был дома один, мы к нему завалились, не дав опомниться, погрузили в большую Яшкину машину и отправились на Яшкину фазенду. Колька молчал, мы – тоже, только Яшка загадочно ухмылялся. Приехали, посадили Колю на крыльце, а сами отправились баню топить. И вдруг видим – из леса вылез мохнатый клубок и прямо к дому катится! Присмотрелись – ба, да это живой медведь! Маленький забавный медвежонок. И откуда он только взялся? А Колька наш вдруг как завоет от ужаса, как вскочит со своего кресла и давай бежать с крыльца что было сил! Ну, сил-то у него совсем не было, шутка ли – столько времени не ходить. Проковылял несколько шагов да и сел прямо в сугроб. Руками голову закрыл, весь трясется от страха. А медвежонок подбежал к нам и встал на задние лапы – просто умора! Тут непонятно откуда появился смуглый красавец в дубленке и, взяв медведя за ошейник, стал нежно приговаривать: «Молодец, Вася, молодец!», и что-то совать медвежонку в пасть. Мы, опомнившись, дико и дружно заржали, а Яшка, страшно довольный, сунул в карман смуглому парню солидную пачку денег, потряс его руку и крикнул: «Спасибо, друг!» Немного позже мы в хорошо прогретой бане что было сил хлестали растянутого на банной полке Кольку попеременно то пихтовыми, то можжевеловыми вениками -для усиления кровообращения в мышцах и для подвижности его еще так недавно неподвижных суставов… А он, блаженствуя, приговаривал: «Водится здесь медведь-то, водится, только цирковой!» Месяца два мы возили по выходным Кольку к Яшке в баньку и безжалостно его там парили, лечили вениками, ледяными обливаниями из колодца да травяными чаями с медом. И ожил наш Коля Иванов, не только ходит, но и бегает. И мы уже который раз Новый год в Яшкиной бане встречаем, только теперь вместе с женами.
